Неточные совпадения
Софья
вошла, держа письмо
в руке и имея веселый вид.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега,
вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто
в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо,
руки и шею.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она
вошла в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла
в свою свежую молодую
руку остов его огромной
руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Вошел секретарь, с фамильярною почтительностью и некоторым, общим всем секретарям, скромным сознанием своего превосходства пред начальником
в знании дел, подошел с бумагами к Облонскому и стал, под видом вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав, положил ласково свою
руку на рукав секретаря.
Левин
вошел на приступки, разбежался сверху сколько мог и пустился вниз, удерживая
в непривычном движении равновесие
руками. На последней ступени он зацепился, но, чуть дотронувшись до льда
рукой, сделал сильное движение, справился и смеясь покатился дальше.
Алексей Александрович забыл о графине Лидии Ивановне, но она не забыла его.
В эту самую тяжелую минуту одинокого отчаяния она приехала к нему и без доклада
вошла в его кабинет. Она застала его
в том же положении,
в котором он сидел, опершись головой на обе
руки.
Она вздохнула еще раз, чтобы надышаться, и уже вынула
руку из муфты, чтобы взяться за столбик и
войти в вагон, как еще человек
в военном пальто подле нее самой заслонил ей колеблющийся свет фонаря.
Степан Аркадьич с тем несколько торжественным лицом, с которым он садился
в председательское кресло
в своем присутствии,
вошел в кабинет Алексея Александровича. Алексей Александрович, заложив
руки за спину, ходил по комнате и думал о том же, о чем Степан Аркадьич говорил с его женою.
И, взявшись
рукой зa холодный столбик, она поднялась на ступеньки и быстро
вошла в сени вагона.
— Не могу, — отвечал Левин. — Ты постарайся,
войди в в меня, стань на точку зрения деревенского жителя. Мы
в деревне стараемся привести свои
руки в такое положение, чтоб удобно было ими работать; для этого обстригаем ногти, засучиваем иногда рукава. А тут люди нарочно отпускают ногти, насколько они могут держаться, и прицепляют
в виде запонок блюдечки, чтоб уж ничего нельзя было делать
руками.
Он молча вышел из двери и тут же столкнулся с Марьей Николаевной, узнавшей о его приезде и не смевшей
войти к нему. Она была точно такая же, какою он видел ее
в Москве; то же шерстяное платье и голые
руки и шея и то же добродушно-тупое, несколько пополневшее, рябое лицо.
Она, не выпуская
руки его,
вошла в гостиную. Княгиня, увидав их, задышала часто и тотчас же заплакала и тотчас же засмеялась и таким энергическим шагом, какого не ждал Левин, подбежала к ним и, обняв голову Левину, поцеловала его и обмочила его щеки слезами.
Алексей Александрович
вошел в залу заседания, поздоровался с членами и председателем, как и обыкновенно, и сел на свое место, положив
руку на приготовленные пред ним бумаги.
Кити держала ее за
руку и с страстным любопытством и мольбой спрашивала ее взглядом: «Что же, что же это самое важное, что дает такое спокойствие? Вы знаете, скажите мне!» Но Варенька не понимала даже того, о чем спрашивал ее взгляд Кити. Она помнила только о том, что ей нынче нужно еще зайти к М-me Berthe и поспеть домой к чаю maman, к 12 часам. Она
вошла в комнаты, собрала ноты и, простившись со всеми, собралась уходить.
Когда Анна
вошла в комнату, Долли сидела
в маленькой гостиной с белоголовым пухлым мальчиком, уж теперь похожим на отца, и слушала его урок из французского чтения. Мальчик читал, вертя
в руке и стараясь оторвать чуть державшуюся пуговицу курточки. Мать несколько раз отнимала
руку, но пухлая ручонка опять бралась за пуговицу. Мать оторвала пуговицу и положила ее
в карман.
Но Каренина не дождалась брата, а, увидав его, решительным легким шагом вышла из вагона. И, как только брат подошел к ней, она движением, поразившим Вронского своею решительностью и грацией, обхватила брата левою
рукой за шею, быстро притянула к себе и крепко поцеловала. Вронский, не спуская глаз, смотрел на нее и, сам не зная чему, улыбался. Но вспомнив, что мать ждала его, он опять
вошел в вагон.
Помощник швейцара, незнакомый Анне молодой малый, только что отворил ей дверь, как она уже
вошла в нее и, вынув из муфты трехрублевую бумажку, поспешно сунула ему
в руку.
Она прошлась по зале и с решимостью направилась к нему. Когда она
вошла в его кабинет, он
в вице-мундире, очевидно готовый к отъезду, сидел у маленького стола, на который облокотил
руки, и уныло смотрел пред собой. Она увидала его прежде, чем он ее, и она поняла, что он думал о ней.
— Мы тебя давно ждали, — сказал Степан Аркадьич,
войдя в кабинет и выпустив
руку Левина, как бы этим показывая, что тут опасности кончились. — Очень, очень рад тебя видеть, — продолжал он. — Ну, что ты? Как? Когда приехал?
Войдя в тенистые сени, он снял со стены повешенную на колышке свою сетку и, надев ее и засунув
руки в карманы, вышел на огороженный пчельник,
в котором правильными рядами, привязанные к кольям лычками, стояли среди выкошенного места все знакомые ему, каждый с своей историей, старые ульи, а по стенкам плетня молодые, посаженные
в нынешнем году.
Алексей Александрович задумался и, постояв несколько секунд,
вошел в другую дверь. Девочка лежала, откидывая головку, корчась на
руках кормилицы, и не хотела ни брать предлагаемую ей пухлую грудь, ни замолчать, несмотря на двойное шиканье кормилицы и няни, нагнувшейся над нею.
«Да нынче что? Четвертый абонемент… Егор с женою там и мать, вероятно. Это значит — весь Петербург там. Теперь она
вошла, сняла шубку и вышла на свет. Тушкевич, Яшвин, княжна Варвара… — представлял он себе — Что ж я-то? Или я боюсь или передал покровительство над ней Тушкевичу? Как ни смотри — глупо, глупо… И зачем она ставит меня
в это положение?» сказал он, махнув
рукой.
— Что, Костя, и ты
вошел, кажется, во вкус? — прибавил он, обращаясь к Левину, и взял его под
руку. Левин и рад был бы
войти во вкус, но не мог понять,
в чем дело, и, отойдя несколько шагов от говоривших, выразил Степану Аркадьичу свое недоумение, зачем было просить губернского предводителя.
Серпуховской
вошел в дом,
в уборную, чтоб умыть
руки, и нашел там Вронского; Вронский обливался водой.
В это время Степан Аркадьич, со шляпой на боку, блестя лицом и глазами, веселым победителем
входил в сад. Но, подойдя к теще, он с грустным, виноватым лицом отвечал на ее вопросы о здоровье Долли. Поговорив тихо и уныло с тещей, он выпрямил грудь и взял под
руку Левина.
Вронский
вошел в вагон. Мать его, сухая старушка с черными глазами и букольками, щурилась, вглядываясь
в сына, и слегка улыбалась тонкими губами. Поднявшись с диванчика и передав горничной мешочек, она подала маленькую сухую
руку сыну и, подняв его голову от
руки, поцеловала его
в лицо.
— J’ai forcé la consigne, [Я нарушила запрет,] — сказала она,
входя быстрыми шагами и тяжело дыша от волнения и быстрого движения. — Я всё слышала! Алексей Александрович! Друг мой! — продолжала она, крепко обеими
руками пожимая его
руку и глядя ему
в глаза своими прекрасными задумчивыми глазами.
Анна, покрасневшая
в ту минуту, как
вошел сын, заметив, что Сереже неловко, быстро вскочила, подняла с плеча сына
руку Алексея Александровича и, поцеловав сына, повела его на террасу и тотчас же вернулась.
Услыша эти слова, Чичиков, чтобы не сделать дворовых людей свидетелями соблазнительной сцены и вместе с тем чувствуя, что держать Ноздрева было бесполезно, выпустил его
руки.
В это самое время
вошел Порфирий и с ним Павлушка, парень дюжий, с которым иметь дело было совсем невыгодно.
В продолжение немногих минут они вероятно бы разговорились и хорошо познакомились между собою, потому что уже начало было сделано, и оба почти
в одно и то же время изъявили удовольствие, что пыль по дороге была совершенно прибита вчерашним дождем и теперь ехать и прохладно и приятно, как
вошел чернявый его товарищ, сбросив с головы на стол картуз свой, молодцевато взъерошив
рукой свои черные густые волосы.
Засим
вошли они
в комнату. Порфирий подал свечи, и Чичиков заметил
в руках хозяина неизвестно откуда взявшуюся колоду карт.
Мое! — сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг;
Осталася во тьме морозной
Младая дева с ним сам-друг;
Онегин тихо увлекает
Татьяну
в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
К ней на плечо; вдруг Ольга
входит,
За нею Ленский; свет блеснул,
Онегин
руку замахнул,
И дико он очами бродит,
И незваных гостей бранит;
Татьяна чуть жива лежит.
Девушка эта была la belle Flamande, про которую писала maman и которая впоследствии играла такую важную роль
в жизни всего нашего семейства. Как только мы
вошли, она отняла одну
руку от головы maman и поправила на груди складки своего капота, потом шепотом сказала: «
В забытьи».
Нам всем было жутко
в темноте; мы жались один к другому и ничего не говорили. Почти вслед за нами тихими шагами
вошел Гриша.
В одной
руке он держал свой посох,
в другой — сальную свечу
в медном подсвечнике. Мы не переводили дыхания.
— Bonjour, chère cousine, [Здравствуйте, дорогая кузина (фр.).] — сказал один из гостей,
войдя в комнату и целуя
руку бабушки.
Матушка сидела
в гостиной и разливала чай; одной
рукой она придерживала чайник, другою — кран самовара, из которого вода текла через верх чайника на поднос. Но хотя она смотрела пристально, она не замечала этого, не замечала и того, что мы
вошли.
Когда я принес манишку Карлу Иванычу, она уже была не нужна ему: он надел другую и, перегнувшись перед маленьким зеркальцем, которое стояло на столе, держался обеими
руками за пышный бант своего галстука и пробовал, свободно ли
входит в него и обратно его гладко выбритый подбородок. Обдернув со всех сторон наши платья и попросив Николая сделать для него то же самое, он повел нас к бабушке. Мне смешно вспомнить, как сильно пахло от нас троих помадой
в то время, как мы стали спускаться по лестнице.
Войдя в кабинет с записками
в руке и с приготовленной речью
в голове, он намеревался красноречиво изложить перед папа все несправедливости, претерпенные им
в нашем доме; но когда он начал говорить тем же трогательным голосом и с теми же чувствительными интонациями, с которыми он обыкновенно диктовал нам, его красноречие подействовало сильнее всего на него самого; так что, дойдя до того места,
в котором он говорил: «как ни грустно мне будет расстаться с детьми», он совсем сбился, голос его задрожал, и он принужден был достать из кармана клетчатый платок.
Раскольников дошел до Садовой и повернул за угол. Разумихин смотрел ему вслед задумавшись. Наконец, махнув
рукой,
вошел в дом, но остановился на средине лестницы.
Контора была от него с четверть версты. Она только что переехала на новую квартиру,
в новый дом,
в четвертый этаж. На прежней квартире он был когда-то мельком, но очень давно.
Войдя под ворота, он увидел направо лестницу, по которой сходил мужик с книжкой
в руках; «дворник, значит; значит, тут и есть контора», и он стал подниматься наверх наугад. Спрашивать ни у кого ни об чем не хотел.
Слушай внимательно: и дворник, и Кох, и Пестряков, и другой дворник, и жена первого дворника, и мещанка, что о ту пору у ней
в дворницкой сидела, и надворный советник Крюков, который
в эту самую минуту с извозчика встал и
в подворотню
входил об
руку с дамою, — все, то есть восемь или десять свидетелей, единогласно показывают, что Николай придавил Дмитрия к земле, лежал на нем и его тузил, а тот ему
в волосы вцепился и тоже тузил.
— Во-первых, этого никак нельзя сказать на улице; во-вторых, вы должны выслушать и Софью Семеновну; в-третьих, я покажу вам кое-какие документы… Ну да, наконец, если вы не согласитесь
войти ко мне, то я отказываюсь от всяких разъяснений и тотчас же ухожу. При этом попрошу вас не забывать, что весьма любопытная тайна вашего возлюбленного братца находится совершенно
в моих
руках.
Вошел, на рассвете, на станцию, — за ночь вздремнул, изломан, глаза заспаны, — взял кофею; смотрю — Марфа Петровна вдруг садится подле меня,
в руках колода карт: «Не загадать ли вам, Аркадий Иванович, на дорогу-то?» А она мастерица гадать была.
Входит Лариса со шляпкой
в руках.
Kнуров уходит.
Входит Лариса с корзинкой
в руке.
Наконец однажды утром Савельич
вошел ко мне, держа
в руках письмо.
В день, назначенный для выезда,
в самую ту минуту, когда готовился я пуститься
в дорогу, Зурин
вошел ко мне
в избу, держа
в руках бумагу, с видом чрезвычайно озабоченным.
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и маленькая женщина с сжатым
в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой,
вошла и, едва поклонившись гостям, опустилась
в широкое бархатное кресло, на которое никто, кроме ее, не имел права садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не взглянула на нее, только пошевелила
руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый цвет: у ней и на чепце были ярко-желтые ленты.
Красивая борзая собака с голубым ошейником вбежала
в гостиную, стуча ногтями по полу, а вслед за нею
вошла девушка лет восемнадцати, черноволосая и смуглая, с несколько круглым, но приятным лицом, с небольшими темными глазами. Она держала
в руках корзину, наполненную цветами.
Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый,
в коричневом фраке с медными пуговицами и
в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошел к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил
руки за спину.